Тут нам на novgorod.ru Николай Павлов (г. Курган) прислали интересные воспоминания своего отца, Бориса Константиновича, о Волховской фронте и 2-ой ударной армии. Вот интересные выдержки:

Местность на Волховском болотисто-лесистая, были там места, куда столетиями не ступала нога человека, грибов и ягод тонны, потом я прочитал: немцы называли эти места «волховскими джунглями», люди и техника по настоящему в болотах тонули. Печки мы растапливали артиллерийским порохом, длинным, как макароны, в землянках круглый год стояла вода, щели от бомб не выроешь, боеприпасы тоже не закопаешь, орудия, особенно тяжелые, устанавливались только на бревенчатых срубах, после нескольких выстрелов пушка проседала. Снаряды из-за топкого грунта частенько не взрывались — головная боль пиротехников с обеих сторон. Вообще, опытный пиротехник по разрыву снаряда определял калибр и тип боеприпаса. Дорог практически не было, только построенные с неимоверным трудом гати. Я очень высоко ценю своих фронтовых товарищей — армейских шоферов, иногда всё зависело только от них. Опытный водитель мгновенно укрывал машину при налете авиации. Кстати, любимая моя песня о войне — «Эх дороги». Впоследствии все волховские «болотосидельцы», я думаю и немцы тоже, от сырости остались без зубов.

14 ноября 1942 года, Волховский фронт. Офицеры полевого артиллерийского склада №1394, 59 армии.

В январе 1942 г. наша 59 армия, совместно со 2-й ударной, форсировав по льду реку Волхов, прорвала оборону противника в районе посёлка Мясной Бор. Это началась катастрофическая для фронта Любаньская операция. 2-я армия продолжила наступление, а нашей 59-й была поставлена задача держать «горловину» прорыва в основном артиллерией, что толком не получалось, мала была материальная база, а главное не было умения. Эти операции в середине и, особенно в конце войны, у тех же людей получались прекрасно. Видел я, как в прорыв был введён 13-й кавалерийский корпус Гусева, был мороз, лошади все в инее, а у солдат обморожены носы. Эти тысячи конников впоследствии будут окружены и рассеяны, но кони все же сослужат добрую службу, пойдут в пищу, мне и самому в окружении приходилось пробовать конину.

…

Я развернул свою оперативную группу (подсклад), согласно приказа, в пойме реки, для маскировки под защитой деревьев, а ночью неожиданно Волхов разлился — половодье, мои боеприпасы оказались на острове. Пришлось 7 суток в ледяной воде с бойцами перетаскивать семидесятикилограммовые ящики со снарядами на возвышенное место. Всё это происходило под бомбежкой и артобстрелом.

…

Слышал, как немцы кричали по репродукторам: «Русс, Волхов — буль, буль!». Впрочем, и наша пропаганда так же предлагала сдаваться, хотя все понимали, что с плацдарма надо отступать. Вскоре артсклад опять вернули в 59 армию и мы заняли позиции в районе поселка Спасская Полисть.

…

Какие только реки не попадались мне впоследствии за войну: и крупные — Висла, Одер, Нейсе, многие маленькие, но все они не могут заслонить то, что происходило на затерянных в лесах, дымно-горящих болотистых берегах Волхова. Непрерывно идущая безнаказанная бомбежка переправ, артобстрел, скопление машин с боеприпасами, техники, толпы окровавленных раненых, ждущих переправы, маршевые части идущие на пополнение и плывущие по течению трупы солдат, в основном наших. Мне не надо смотреть на карту этого района: на всю жизнь запомнились безвестные поселки — Мясной Бор, Спасская Полисть, Селищенский поселок, Большая и Малая Вишера.

Полностью можно прочитать на www.novgorod.ru.